Менее значимой по масштабам и продолжительности с более современной этиологией представляется группа психических эпидемии, вызываемых отдельными результатами технического прогресса. В России еще в XVIII веке было немало последователей мессмеровского лечения болезненных состояний, основанного на "магнетизированнии" и воздействии "больших токов". Оно именовалось месмеризом и приняло более глобальные масштабы после посещения Ф. А. Месмером Санкт-Петербурга и Москвы. Это произошло в период царствования Екатерины II, а главное, с ее непосредственного разрешения. С развитием науки и отсюда промышленности стали возникать эпидемии истерического характера на различных фабриках и заводах. Иногда они даже именовались "фабричными эпидемиями".
Первый случай рассматриваемых эпидемии психического плана имел место в 1787 г. на одной из английских прядильных фабрик, когда у 24 работниц из 350 возникли фобические явления отравления фабричными продуктами отработки. Они сопровождались судорогами, длившимися в течение 6 дней. Подобные виды психических эпидемии наблюдались в 1848 г. в Париже, в 1851 г. - на табачных плантациях Лиона и в 1911 г. - на анилиновой фабрике Берлина.
В России первая массовая фобия подобных отравлений возникла в 1890 г. на кружевной фабрике в Москве. В последующем прошла целая серия групповых фобических эпидемии, по времени совпадая с военными действиями периода первой мировой войны. При этом мощным психогенным воздействием, влиявшим на психическую сферу рабочих, явился факт применения немцами на фронте химических ядовитых веществ.
У многих участников анализируемого явления члены семьи или близкие люди, оказавшись в действующей армии, были убиты или ранены. От других не было известий, третьи ожидали скорого призыва. Кроме того, нестабильность цен на товары и продукты, напряженный труд, переутомление вызывали психоэмоциональные нагрузки, способствовавшие повышению порога внушаемости населения.
Клиническая картина массовых заболеваний рабочих на вышеописанных и некоторых рижских и петроградских фабриках в марте 1914 г., рассмотренных в том числе В. М. Бехтеревым, складывалась из головокружения, шаткой походки, периодической потери сознания и судорог клонического и тонического характера. В 1915 г. на одной из текстильных фабрик Москвы возникла эпидемия страха отравления химическим веществом, сопровождавшаяся психосоматическими расстройствами. Ею в общей сложности было охвачено около 100 человек. В 1930 г. в Астрахани на рыболовецком промысле при очистке помещения возникло групповое заболевание, проявлявшееся массовым страхом отравления якобы испорченным воздухом, выдыхаемым рабочими.
Подобная психическая эпидемия произошла в Гонконге в 1980 г., когда около 400 подростков-школьников одновременно почувствовали себя нездоровыми, предъявляя жалобы на якобы отравление каким-то неизвестным газом или пищевым продуктом. Психосоматическое состояние детей проявлялось неукротимой рвотой, цианозом кожных покровов, одышкой, ощущением "кома в горле". Характерно, что у преподавателей подобных явлений не возникало. Дети были госпитализированы, однако через день-два все по выздоровлению были выписаны. Причина подобных состояний так и не выяснилась, и специалисты пришли к выводу, что это было "массовая истерия". Отмеченные выше случаи подтверждали транскультуральный аспект психических эпидемии подобного вида.
Как видно, имелось немало случаев групповых патологических проявлений эпидемии психического характера, связанных с развитием науки и техники. В последние годы у части населения нашей страны, в большинстве своем склонной к быстрому внушению, не без влияния рекламы, появились технические приспособления, якобы улучшающие состояние здоровья в виде "гипертонических браслетов", различного рода аппликаторов, магнитных клипс, медных пластин и эбонитовых кружков, которые без учета медицинских показаний стихийно приобретались, а главное, массово применялись.
Сюда же следует отнести так называемую радиационную фобию, систематически проявляющуюся вскоре после очередной аварии на одной из атомных электростанций. Установлено, что у населения уровень тревоги был несколько выше в свободных от подобных станций районах. В "загрязненных" регионах отмечался основанный на психоэмоцианальной реакции так называемый "синдром жертвы". Он включал в себя преувеличение радиационной опасности, возложение ответственности за свою жизнь на руководство и, наконец, недоверие к информации.
Возникающая при этом форма дезадаптации определялась наиболее неспецифическими проявлениями невротического уровня, истерией, тревогой и вегетативным синдромом. Правда, степень их выраженности не достигала уровня патологии, но существенно влияла на повышение порога внушаемости. По своим масштабам распространения описываемая реакция приближалась к психосоциальным эпидемиям. Необходимо отметить, что в связи с пока трудно доступными материалами, характеризующими психические эпидемии различного вида в России в течение последних десятилетий, возникает последующая задача представляемого исследования в виде дальнейшего изучения психоконтагиозной патологии такого рода, которая, по-видимому, может дать немало интересных фактов с последующими обобщениями и рекомендациями.
Рассмотренная группа психических эпидемии, занимающая важный социальный уровень, с учетом дальнейшей трансформации научно-технического потенциала в современных условиях имеет актуальное звучание для предметного изучения причин, порождающих подобные явления с целью формирования профилактических мероприятий эпидемии.
|
